Инвестиции в аграрный сектор требуют стабильных и прозрачных условий

Как определить эти цели Украине? Кто это должен сделать? Что нужно сделать, чтобы стать инвестиционно более привлекательными, и какую роль в этом сыграют образование и наука? Чей опыт при этом можно позаимствовать? Ответы на эти вопросы мы искали в разговоре с руководителем проекта «Немецко-украинский аграрный диалог» Фолькером Зассе и гендиректором ИМК, президентом ассоциации «Украинский клуб аграрного бизнеса» Алексом Лисситсей.

В этом году Илон Маск заявил, что новый завод Tesla будет построен в Германии, под Берлином, ведь именно здесь для этого созданы благоприятные условия. Чего же не хватает Украине, чтобы такие инвесторы, как Маск, зашли на наш рынок? Поможет ли нам в этом инвестиционная няня?

Фолькер Зассе: Если принципиально подходить к поддержке инвестиционных проектов, то я такую поддержку рассматриваю как специфический прием аграрной политики. А в аграрной политике нужно прежде всего анализировать, какая же существует проблема в секторе: экономическая, социальная или в охране окружающей среды. Глядя на аграрный сектор Украины, мы видим бурное развитие растениеводства. Объём производства вырос более чем в два раза за последние 10 лет, а экспорт аграрного сырья — в три раза. С макроэкономической точки зрения нет чрезвычайных вызовов относительно аграрной политики. Другое дело с переработкой аграрного сырья, например, в животноводстве.

И тут я возвращаюсь к вашему вопросу. «Инвестиционная няня» — это что-то новое, придуманное. У нас в Германии опыта с таким подходом нет. И я думаю, что, в общем-то, создавать специальные условия для определенных инвесторов — неправильно. Признаюсь, я стал либералистом, и я не понимаю, почему инвесторы вроде Илона Маска должны получить преимущественные условия. Кстати, в Германии специальные условия для Илона Маска широко обсуждают и частично критикуют. Например, вырубка большого участка леса ради строительства его большой фабрики. Почему большой инвестор должен получить специальную поддержку, в то время когда 20 средних инвесторов — вместе взятых с таким же объёмом будущего производства и количеством рабочих мест — не получают такую государственную поддержку. Я считаю, что это несправедливо и искажает конкуренцию на рынке, поэтому влияет отрицательно на общий объём инвестиций.

 

Но одно ясно — инвесторам нужна уверенность в возврате капитала за весь срок вложения. И тут оказывается, что инвесторы в условиях повышенного риска — как это, к сожалению, в Украине — прибегают к краткосрочным инвестициям. Мы это видим в развитии растениеводства в Украине по сравнению с животноводством. А если вы задумались о том, почему Илон Маск не сделал свои вложения в Украину, то и тут ответ лежит в области стабильности, прозрачности и уверенности в общих политических условиях. Капитал, видимо, готов согласиться на более низкие маржи ради безопасности капиталовложения.

За последние годы я вижу в Украине определённые сдвиги по этим общеполитическим факторам. Например, новые люди приходят в систему государственного управления, с новым видением легальности своей деятельности. Одновременно такие технические инструменты, как электронные процессы администрирования, приводят к снижению коррупции. Есть новые подходы к решению проблем правосудия, а также по внешней политике и много другого. Я смотрю с большим оптимизмом на будущее Украины. Всегда обращаю внимание на то, что процесс реформирования непростой, и его нужно осуществить вместе с украинскими людьми. И шаги, которые достигаются при этом, если даже маленькие, это положительные вклады в правильное развитие Украины.

Алекс Лисситса: Я согласен с Фолькером, что у Украины сейчас очень хороший исходный момент. Макроэкономические показатели достаточно стабильные и сильные, начиная от уровня инфляции и заканчивая темпами экономического роста. 

 

Украина за последний год умудрилась не влезть ни в какой большой международный скандал, несмотря на то, что достаточно много было разговоров, связанных с импичментом президента Америки или нестабильной ситуацией в Иране, которая впоследствии привела к тому, что был сбит украинский самолет. Ми почти везде на внешних рынках выходили достойно из сложных ситуаций, и поэтому о нас больше говорят позитивно, нежели негативно.

Кроме макроэкономической стабильности, мы можем похвастаться еще борьбой с коррупцией. Сейчас те классические коррупционные схемы, которые были в Украине, — возврат НДС при экспорте, земельные ресурсы, таможня — практически везде если не уничтожены, то в разы уменьшены.

Чтобы в будущем привлечь в страну инвесторов, нам нужно сделать три базовых вещи. Первое — перезагрузить судебную систему. Второе — продать государственные активы и таким способом уменьшить роль государства в бизнесе. И третье — дебюрократизация. У нас очень много процессов находится на уровне советских правил, начиная от процедуры получения визы для иностранцев и разрешения на работу, что является абсолютным нонсенсом на сегодняшний день, и заканчивая трудовым законодательством в целом, которое отстало от мирового на 30-40 лет. Изменив эти вещи, Украина может сделать очень серьезный экономический рывок.

А как же насчет имиджа страны, ведь он также важен для привлечения инвесторов?

 

Алекс Лисситса: Вернемся к вашему вопросу о Tesla. В Европе было около 10 претендентов, и велась очень жёсткая конкурентная борьба за то, какая страна привлечет Илона Маска к себе. Тут сыграло роль не столько отношение к бизнесу, а и имидж страны в Европе. Эта сделка примечательна тем, что в Берлине правительство представлено разными политическими партиями, там еще при власти бывшие коммунисты. Но все партийные лидеры объединились с целью получения такого имиджевого проекта как Tesla. Здесь важный момент, что всё держалось в тайне, пока Илон Маск сам не вышел и не объявил об этом. Все переговоры были в тайне, а задействовано было правительство Берлина, Бранденбурга, федеральное правительство, местные органы самоуправления, которые выделяли землю, и они все 8 месяцев держали всё в секрете, имея огромное количество возможностей через Фейсбук заявить об этом.

И это та ситуация, которая должна быть примером для украинских политиков. Перед тем как выходить с заявлением о том, что мы построим, мы сделаем, надо уже иметь на руках документ. Поэтому нам следует менять сами подходы, и в плане коммуникации тоже.

Может ли Украина позаимствовать у Германии опыт приватизации государственных учреждений или дебюрократизации?

Фолькер Зассе: Если речь идет о приватизации государственных активов, то я ссылаюсь на опыт приватизации сельскохозяйственных предприятий и земель после воссоединения Германии. Специальная организация, которая этим занималась и занимается до сих пор, — «Агентство по Управлению и Использованию Земель» — успешно приватизировала государственные активы, зарабатывая при этом хорошие деньги для государства, и создала одновременно более эффективные частные предприятия.

 

А что касается бюрократии, то у нас в Германии ее тоже достаточно. Очень сложно внедрять, например, государственные проекты. Возьмите только аэропорт в Берлине, который должен был быть готовым уже несколько лет назад, но до сих пор еще не введен в эксплуатацию. Бюрократия — это «песня», которая поется прежде всего в государственных структурах. В этой связи позвольте мне маленькое философское отступление с учетом моего либерального убеждения: «State is required as much as necessary and as less as possible». В этом смысле Германия не служит хорошим примером. Наши анализы показали, что затраты на управление аграрным сектором в Германии — в пересчете на один гектар — превышают в несколько раз уровень этих затрат в Украине.

Фолькер, ваш проект APD работает также и в сфере образования. Сейчас вышел новый законопроект, в котором прописано, что дуальное образование будет узаконено в Украине. Как это работает в Германии и насколько адаптируемо в Украине?

Фолькер Зассе: Сам термин «дуальное образование» означает слияние двух компонентов — теоретического образования и практических навыков, приобретённых непосредственно в процессе производства. У нас в Германии этот термин связан больше с профессиональным образованием и повышением квалификации. А в Украине уже есть инициативы, связанные с внедрением дуального образования в систему высшего образования.

 

Алекс Лисситса: Я добавлю, что в системе образования есть проблема с бюрократизацией. У нас Министерство образования настолько зарегулировало всю систему, что ни колледжи, ни университеты без его разрешения не могут ничего сделать. И это проблема. 

В моем родном Берлинском университете имени Гумбольдта на обычном ученом совете могут принять решение о старте новой программы, например экология или точное земледелие. Им не надо бежать в Берлинский сенат и получать лицензию под это образование. Им не надо расписывать, сколько часов и кто будет читать эту программу, потому что у них автономия. И соответственно они сами принимают решение, какой преподаватель будет читать эту лекцию, нужно ли точное земледелие читать 5 часов в неделю или 25. Теперь попробуйте у нас так сделать. Не выйдет, я знаю это по магистерской программе «Агрокебеты».

Теперь что касается профессионального образования. Только в Сумской области есть около 10 профессиональных технических училищ аграрного направления. Зачем на Сумскую область столько ПТУ? Сделайте одно ПТУ на область, но дайте туда бюджет всех 10-ти, и это будет хорошая зарплата и база. 

Фолькер Зассе: Я бы сказал, что надо очень осторожно подходить к вопросам реформирования ПТУ, так как они имеют значение не только для обучения, но и также несут важную социальную функцию в сельской местности. Я бы предложил реформировать эту систему медленно, но каждый год с определенными шагами в правильном направлении, как Алекс предлагает.

 

А какой прогноз по реформированию НААН?

Алекс Лисситса: Как показывает практика последних лет, в Украине что-то прогнозировать невозможно. Но мне кажется, что только когда эти динозавры вымрут своим естественным путем, эра закончится.

Фолькер Зассе: У нас в бывшей Германской Демократической Республике тоже существовала академия аграрных наук, которая имела в своей собственности сельхозплощади, которые использовались для коммерческих целей, причем не очень эффективно, именно так, как это до сих пор в Украине. Раз мы говорим об аграрной науке в Украине, то мне кажется, что тут страдает два направления: ориентация на международный уровень науки и в этой связи расширение использования английского языка, далее — практически-ориентированные исследования, в том числе и по заказу бизнеса, снижение количества штата, повышение эффективности отдельных сотрудников и соответственно их оплаты.

Но когда я говорю с представителями аграрной науки и рекомендую им снизить количество сотрудников наполовину и перераспределить зарплату, то в ответ слышу, что это просто невозможно по условиям бюджетирования. Бюджеты научных учреждений планируются на основе штатного расписания. Повысить зарплату ученым с чрезвычайными результатами невозможно.

Наш проект в настоящее время вместе с сотрудниками академии аграрных наук проводит анализы и разрабатывает предложения по названным направлениям.

 

Алекс говорил о динозаврах. Давайте вспомним, как динозавры вымерли: им на определенной стадии развития не хватило условий жизни.

В настоящее время коммерческие ресурсы академии используются на финансирование науки, это приводит к двум отрицательным последствиям. Во-первых, страдает эффективность коммерческой деятельности. Во-вторых, финансируются научные направления, которые недостаточно ориентированы на нужды высокопродуктивного аграрного бизнеса. В Германии крупные государственные научные учреждения не имеют больших сельскохозяйственных площадей и таким образом не имеют основ для коммерческой деятельности. Мне кажется, что тут надо начинать думать, если ставится цель реформировать академию аграрных наук.

В APD вы еще занимаетесь вопросом кооперации. Почему этот процесс никак не может настроиться на успех в Украине?

Фолькер Зассе: В Украине есть попытки кооперирования, но они, к сожалению, пока не столь успешны. Здесь играет роль исторический момент, отрицательная идеологическая накладка с одной стороны. С другой стороны, я вижу дефицит в законодательных основах. Чтобы реформировать систему кооперации в сельском хозяйстве Украины, можно использовать долголетний опыт Германии и адаптировать законодательство в Украине соответствующим образом.

 

В преодолении идеологических предрассудков, мне кажется, что государство может играть свою роль, например, работать с общественностью на основе ознакомительных кампаний, поддерживать определённые направления в искусстве, а также направить на данную тематику определенные усилия в системе общего образования. Тогда люди, возможно, поймут, что кооперация путем индивидуальных вложений в общее дело приводит к дополнительному заработку и не имеет ничего общего с прошлым историческим опытом колхозов. 

Алекс Лисситса: Я придерживаюсь мнения, что Украина и кооперация — это две разные планеты. Сколько международные доноры за последние 30 лет потратили денег на развитие в Украине кооперации? Я думаю, где-то $100 млн. А ведь эти деньги можно было бы вложить в науку или образование. 

 

Почему не работает кооперация? Потому что она строится на доверии, а в силу исторических причин мы не доверяем государству, партнеру, закону, в конце концов автомобилю, который едет по дороге, и мы боимся, чтобы он нас не зацепил.  

Поэтому пока в Украине не будет системы доверия, мы можем вложить еще хоть $200 млн, но ничего не заработает. А чтобы люди начали доверять, нужна стабильная макроэкономическая ситуация, судебная и банковская системы, активная работа с населением, нужно доносить идею, что платить налоги — это хорошо, а воровать — плохо. Украине нужна стабильность хотя бы лет 20. Если мы каждые 4 года шарахаемся вправо-влево, то очевидно, что с доверием и впоследствии с кооперацией будет сложно.

Поможет ли реформа децентрализации решить проблемы с развитием кооперации?

Фолькер Зассе: Нынешний процесс реформирования системы управления приводит с одной стороны к децентрализации функций центрального правительства, а с другой — к созданию объединённых территориальных общин (ОТО), что способствует повышению уровня концентрации управления на локальном уровне. Понятно, что новые структуры пока не имеют достаточной компетенции для эффективного управления, в том числе по развитию сельских местностей, сельскому хозяйству и кооперации. Наш проект планирует в этом году различные мероприятия для поддержки ОТО.

От создания ОТО ожидания большие. Время покажет. Вызовы раньше стояли перед центральным управлением. Сейчас они перешли на места. Например, будет ли уменьшаться коррупция, я не знаю, ведь на местах такие же люди, как и в Киеве.

 

Алекс Лисситса: Инициатива по децентрализации начала двигаться в правильном направлении. Поскольку сейчас этот процесс застопорился, то действительно нужно принимать соответствующее законодательство и вносить изменения в Конституцию касательно того, чтобы не было задвоенности. Ведь у нас во многих областях абсурдная ситуация: одновременно существует община, которая основана на территории одного района, и районная администрация. В общине все деньги, но на балансе райадминистрации висит больница, и соответственно возникает вопрос, как это правильно скомбинировать. 

Второй момент — надо понимать, какова процедура завершения процесса децентрализации. Потому что выборы в октябре, а сегодня уже март, и мы еще не понимаем, кто пойдет на выборы и кто будет голосовать. Я надеюсь, что новоназначенный министр регионального развития сможет возглавить процесс децентрализации и безболезненно его завершить.

Фолькер, расскажите немного об основных акцентах в сельском хозяйстве вашего проекта на этот год.

Фолькер Зассе: В проекте APD в настоящее время пять ключевых направлений проектной деятельности.

Первое, это вклад в развитие сельских местностей. Например, сейчас мы разрабатываем на основе немецкого опыта «электронный атлас», который будет предназначен для определения уровня «сельскости», чтобы в дальнейшем более эффективно определить политические мероприятия и специфические подходы к поддержке развития сельских территорий.

Второе направление — это эффективная администрация и управление в сельском секторе. Здесь мы видим необходимость помощи в повышении эффективности систем управления, начиная с профильного министерства экономики, торговли и сельского хозяйства через областные управления и ОТО, вплоть до аграрных производителей. При разработке агрополитических мероприятий мы придаем большое значение аграрному бизнесу, потому что только аграрный бизнес в состоянии внедрять государственное регулирование в жизнь.

Третье — это реформирование системы образования и науки. Я уже высказался относительно реформирования аграрной науки. К нам поступил запрос из Верховной Рады относительно того, чтобы помочь преподнести немецкий опыт при реформировании академии агарных наук. Ситуация непростая, и ее изменить за один год невозможно.

Четвертое — это работа с общественными организациями, прежде всего с представителями бизнес-ассоциаций. Как вы знаете, мы интенсивно поддерживаем создание обобщающей бизнес-ассоциации, которая могла бы выступать крупным игроком как на стороне украинского государства, так и на международном уровне. Тут мы видим определенные успехи. Всеукраинский Национальный Аграрный Форум часто выступает с совместными заявлениями, акциями и мероприятиями, чтобы защитить интересы аграрного бизнеса в Украине. Но, как, между прочим, в Германии, так и в Украине — есть в таких организациях специфические секторальные и порой региональные интересы, которые иногда не позволяют выработать общую позицию. Несмотря на это, мы убеждены, что Всеукраинский Национальный Аграрный Форум может сделать свой вклад в защиту общих интересов аграрного бизнеса Украины.

Если в Германии президент Немецкого Фермерского Союза звонит г-же Меркель, то нередко что-то меняется в пользу сельхозпроизводителей.

Пятое — это эффективное управление и использование сельских земель, которое исполняется с поддержкой «Агентства Управления и Использования Земель» Германии. Конечно, наш проект не может обойти вопросы, связанные с внедрением реформы рынка земли и приватизации. Наш опыт показывает, что такая комплексная реформа требует достаточной подготовки и прежде всего информационной базы, например, по структуре собственности и пользования сельскохозяйственными землями, а также по эффективности отдельных групп пользователей. Реформа земли должна быть направлена на улучшение структуры, а именно на повышение эффективности сельхозпроизводителей. В первую очередь я бы направил усилия на приватизацию государственных земель, а также на укрупнение структуры индивидуальных и мелких сельхозпроизводителей. Тут опять-таки кооперация может играть свою роль.

Формирование агрополитических целей страны является важным аспектом ее развития. Каковы эти цели у нашего государства?

Алекс Лисситса: К сожалению, Украина за 30 лет так и не смогла сформировать серьезные и понятные агрополитические цели. Как бы нам не нравилась наша соседка Россия, но даже у них аграрные доктрины уже давно существуют, активно финансируются и выполняются. 

 

Если почитать наши последние документы, то мы одновременно хотим и экспортировать, и защищать товаропроизводителей, сохранять экологию и строить заводы. Наши цели меняются каждый год: сначала мы поддерживаем молочное скотоводство, потом — развиваем технику, вступаем в ЕС, а потом не вступаем. Таким образом, отработать понятные логические механизмы действия бизнесу очень сложно. Поэтому он развивается так, как развивается, несмотря на происходящее вокруг. 

Нам просто надо для себя найти консолидированную позицию на следующие 10 лет. Задачи должны быть четкими и понятными. Чем мне нравится американская модель — у них основная цель аграрной политики, чтобы американский фермер был прибыльным. Если этот фермер в силу каких-то причин не может быть прибыльным в этом году, то работает государственная система страхования, которая позволяет ему оставаться в плюсе. А государство на своем уровне доносит информацию, то есть USDA дает фермеру необходимую информацию, как правильно принимать решения. Нам надо наложить мораторий не на продажу земли, а на изменения наших агрополитических приоритетов.

Сможет ли правительство сдвинуть с места вопрос агрополитических приоритетов?

Алекс Лисситса: Сейчас у руля молодое и довольно амбициозное правительство, и поэтому хочется верить, что у них дойдут руки до формирования аграрных политических целей. Если будет такая инициатива исходить от правительства, то рынок, безусловно, включится.

 

Фолькер Зассе: Позвольте, я добавлю одну мысль. Для успешной аграрной политики необходимо долгосрочное видение основных направлений развития сельхозпроизводства и торговли. Я сейчас не говорю о стратегии, которую порой каждый новый политический руководитель разрабатывает, и потом эти стратегии забываются. Может, аграрному бизнесу нужно взять инициативу и двигаться вперед, призывая государство, науку и представителей общества, чтобы вместе определить долгосрочные цели, а именно — чего жители Украины требуют и ожидают от аграрного сектора в ближайшие 30-40 лет.

Спасибо за разговор!

Алла Стрижеус, Иванна Панасюк, AgroPortal.ua