Quo vadis, агро Аргентины?

С одной стороны высказывается мнение, что крупные агрохолдинги вынуждены будут прекратить рост за счет расширения площадей, вместо этого наращивая инвестиции в сохранение существующего земельного банка и производство продукции с добавленной стоимостью. С другой стороны звучат предостережения об опасности «аргентинизации» Украины в связи с возможным углублением экспортоориентированности аграрного сектора, что может привести к ухудшению социальной и экологической ситуации в сельской местности. В данном контексте полезно сравнить Украину с той же Аргентиной, чтобы понять, что на развитие форм хозяйствования влияет эволюция государственной политики и институциональной среды в целом, а не только политика в сфере землепользования.

Сегодня в Аргентине наряду с традиционными, самостоятельно действующими семейными фермами и (корпоративными) сельскохозяйственными предприятиями получили распространение четыре гибридные формы организации производства: неформальные, сетевые, трастовые и ориентированные на инвестора гибриды.

Неформальные гибриды основываются на краткосрочных устных договоренностях между производителями и их контрагентами о предоставлении необходимых услуг, в частности аренды земли, поставки ресурсов производства, выращивания, сбора, хранения и продажи урожая. В основе другой организационной формы — сетевых гибридов — лежат формальные долгосрочные договоры между «предприятием-координатором», которое обеспечивает финансирование оборотного капитала, хранение и продажу продукции, и «предприятиями-подрядчиками», в обязанности которых входит заключение договоров аренды земли с владельцами, проведение посевной, выращивание и сбор урожая (по такой схеме в качестве «предприятий-координаторов» работают, например, агрохолдинги Grupo Los Grobo и MSU).

Трастовые гибриды — это следующий по сложности уровень гибридной организации, основанный на среднесрочных договорных отношениях между «предприятием-координатором», внешним инвестором, предоставляющим капитал «предприятию-координатору», а также банком, который выступает гарантом возврата вложенных средств «предприятием-координатором». Наконец, ориентированные на инвестора гибриды — это форма организации, похожая на трастовые гибриды, но основана она на краткосрочных договорах, а посредником между «предприятием-координатором» и инвестором в данном случае выступает либо поставщик ресурсов производства, либо компания-трейдер (примерами деятельности в такой форме являются компании Cazenave и DTA).

Семейные фермы и сельскохозяйственные предприятия активно участвуют в деятельности гибридных форм, а целью образования таких форм является обеспечение доступа к средствам производства и достижения эффекта масштаба за счет комбинации собственных и арендованных ресурсов. Однако несмотря на разнообразие организационных форм в нынешних условиях, еще до 1990 г. в сельском хозяйстве Аргентины преобладали самостоятельно действующие и ориентированные на внутренний рынок семейные фермы.

В то же время основной целью аграрной политики было использование высоких урожаев, обеспеченных плодородными почвами пампы, для развития городских территорий. В частности, поступления от уплаты налогов на экспорт аграрной продукции были направлены на развитие отечественной промышленности и импортозамещения. Экспортные пошлины обусловили низкие цены на аграрную продукцию и, таким образом, обеспечивали доступность продовольствия для рабочего класса. В условиях государственных интервенций и постоянной неопределенности у фермеров было мало стимулов для инвестиций в технологии, увеличения масштаба производства или образования новых организационных форм.

Изменения наступили в начале 1990-х гг. с введением либерализационных мероприятий. Была проведена приватизация государственных предприятий в отраслях транспорта и транспортной инфраструктуры, складского хозяйства, энергетики, коммуникаций и др., что привело к притоку частных инвестиций и снижению расходов на ведение бизнеса. Состоялась привязка песо к доллару США, а также был основан орган валютного регулирования с целью снижения волатильности инфляции и обменного курса.

Были ликвидированы органы регулирования рынков зерна и говядины, сократились государственные интервенции. Налоги на экспорт аграрной продукции были отменены, а импортные тарифы на ресурсы производства (удобрения и ядохимикаты) были снижены, что привело к уменьшению разницы между ценами внутреннего и внешнего рынков. Кроме того, был принят закон, защищающий права селекционеров, что наряду с образованием Национальной комиссии по биотехнологиям и Национального института семеноводства дало толчок разработке и внедрению инновационных аграрных технологий. Наконец, было усовершенствовано законодательство по трастовым фондам, что способствовало финансированию предприятий за счет доступа к биржевым инструментам. Как результат, в аграрном секторе появились крупные корпоративные хозяйства (примерами которых сегодня являются агрохолдинги CRESUD и Kruguer), неформальные и сетевые гибридные формы.

Открытость экономики Аргентины сыграла с ней злую шутку в конце 1990-х и в начале 2000-х гг., когда девальвация в Бразилии, мексиканский кризис 1994 г. и азиатский кризис 1997 г. значительно подорвали конкурентоспособность и экспортный потенциал страны, что в конечном итоге привело к политической турбулентности и дефолту. Уже с 2001 г. новое правительство свернуло предыдущие реформы в сфере валютного регулирования, ограничило покупку иностранной валюты, остановило производство по делам о банкротствах и вернуло государственный контроль экспорта и пошлины на экспорт сельскохозяйственной продукции.

В результате внедрения этих мероприятий доступ производителей к кредитным ресурсам стал крайне ограниченным, однако аграрный сектор привлек внимание внешних инвесторов, которые потеряли доверие к банковской системе страны и начали искать альтернативные объекты для вложения средств. Таким образом, были разработаны новые инструменты для сотрудничества сельхозпроизводителей с широким кругом контрагентов, включая землевладельцев, поставщиков ресурсов, переработчиков, экспортеров и внешних инвесторов. Образовались трастовые и ориентированные на инвестора гибридные формы организации.

С середины 2000-х гг. (и до сих пор) правительство Аргентины продолжило попеременно «играть» с введением и отменой пошлин на экспорт аграрной продукции. Имело место и кратковременное квотирование экспорта пшеницы и кукурузы. Осуществление других реформ в отрасли макроэкономической политики привело к значительному росту издержек производства (рабочая сила, электроэнергия, топливо), что значительно уменьшило интерес внешних инвесторов к аграрному сектору. Выросли и транзакционные издержки на заключение и мониторинг выполнения значительного количества договоров между сельхозпроизводителями и их контрагентами. В результате роль трастовых и ориентированных на инвестора гибридов стала менее значимой, а неформальные и сетевые гибриды остаются распространенной формой организации сельхозпроизводства до сих пор.

Стоит заметить, что все приведенные пертурбации в структуре хозяйствования в Аргентине происходили на фоне изначально действующего полноценного рынка земли. Его функционирование, конечно же, сопровождало, но не было причиной возникновения проблем в сельской местности. Источником проблем была скорее неадекватная реакция правительства на кризисные явления в экономике страны и отсутствие системного подхода как к аграрной политике, так и к решению социальных вопросов в сельской местности.

В то же время сельхозпроизводители продолжали (а на фоне бесконечных кризисов продолжают и сегодня) искать возможности для адаптации в обстоятельствах постоянной неопределенности и изменения условий для ведения бизнеса. И делают это довольно успешно — сегодня Аргентина является одним из мировых лидеров по экспорту агропродовольствия. Как говорится, не благодаря, а вопреки. Однако необходимость постоянной адаптации к вызовам институциональной среды требует значительных ресурсов, что мало способствует привлечению аграрного сектора к решению проблем села.

О том, чего ожидать и куда двигаться украинским агрохолдингам после снятия моратория на продажу сельскохозяйственных земель, будем дискутировать 12 марта в Киеве на конференции «Quo vadis, АГРО?», которую организует ассоциация «Украинский клуб аграрного бизнеса» в партнерстве с Лейбниц-Институтом аграрного развития в странах с переходной экономикой (IАМО) и международным экспертным центром «Large Scale Agriculture (LaScalA)».

Тарас Гагалюк, старший научный сотрудник IАМО (Германия), член Экспертного совета УКАБ